Опергруппа в деревне - Страница 14

– Да поскользнулся же! – устало отмахнулся я, но бабка была неумолима:

– Про то ты мне, старой, бурлацкие песни не пой, я те сама десять причин навскидку подберу, зачем сыскной воевода по своей воле топиться полез. Считай, давай: от жары искупнуться; друга вытащить; водицы студёной испить; с напарником с носу на нос пообщаться; брёвна изнутри посчитать; правда ли, что звёзды видны, выяснить…

– Ладно, сдаюсь! – При упоминании о звёздах мне стало стыдно, и как она догадалась?

– Так что скажешь, девонька?

Маняша пожала плечами, сдвинула бровки домиком и призадумалась. Что, кстати, является признаком поведения человека честного и ответственного…

– Сама не видала, в другую сторону меня бабы отвлекли. Но краем глаза приметила – подле Никиты Ивановича наши парни стояли, Прошка да Ерошка. Олухи отменные…

– Энтих хорошо помним, так не они ли участкового на ныряние определили?

– Не знаю, а зря наговаривать не стану, – твёрдо ответила кузнецова дочь. – Но…

– Но? – ухватилась Яга, и мы с Митькой вытянули шеи.

– Вот будто был там ещё кто… чёрный… не помню его, и наш и… не наш, – успешно запуталась девушка и, досадуя на саму себя, бросилась по второму разу греть самовар.

Опытнейшая эксперт-криминалистка развела руками и, автоматически отстукивая «Во поле берёзонька стояла» жёлтым ногтем по столу, ушла в глубокие размышления. Лезть к ней в такой момент с вопросами – просто нарываться на грубость почём зря. Мы оба это прекрасно понимали…

– Маняша, – я деликатно поманил пальцем девушку, – один вопрос, личного характера, если позволите…

– Ох, да отчего же нет, я не замужем! – абсолютно невпопад ответила она, заливаясь краской, как самая невинная из всех сельских невест. Митяй почему-то помрачнел.

– Я только хотел уточнить…

– Батюшка за меня рад будет, да только…

– Нет, вы не поняли. – Теперь уже я чувствовал себя полным идиотом, а Митька веселился вовсю.

– Не обессудьте, – девушка взглянула на меня с искренней жалостью, – только мне другой по сердцу. Уж простите, если чем обидела…

– Спасибо за откровенность. Учту. – Спорить было бессмысленно, лучше соглашаться. – Не подскажете, что там наша заслуженная сотрудница вашим землякам сообщила? Какое-то тайное деревенское слово?

Кузнецова дочь мгновенно сменила красный цвет лица на бледный, испуганно зажала рот обеими руками и, боясь даже бросить взгляд на Ягу, ринулась вон из горницы. Сурово… Надо во что бы то ни стало вытащить из бабки эту волшебную формулу и пользоваться направо-налево! А то взяли моду – частушки орать… Причём ведь политические, если про милицию!

– Ночь за окном… пора бы и честь знать, Никитушка.

– Вы правы. Собираемся, нам ещё до дома топать и топать.

– А может, я где телегой разживусь? – изобразил служебное рвение доброй души младший сотрудник. – Что ж бабуленьке по вечерней росе костяную ногу студить? Ей ить и без радикулиту, считай, недолго осталось… Пущай хоть в телеге, в сене душистом, молодость шаловливую вспомнит, а?

…Шли пешком. Полдороги уязвлённый в самую душу Митяй, забегая вперёд, объяснял Яге, что ничего двусмысленного он в виду не имел, а ежели у кого какие фантазии, так тут уж… Бабка была непримирима! И, несмотря на явный риск вновь быть превращённым в бобика, наш умник всё равно ночевать под родимый кров, к маменьке, не пошёл. Хотя после сегодняшнего купания в колодце чего тут странного? Марфе Петровне тоже надо в себя прийти…

А нас дома ждал сюрприз! Не угадали?

* * *

Во-первых, ворота нараспашку и на крылечке зверски раздавленные пауки… Во-вторых, внутри свет и чьё-то громкое, но жалобное сопение… Закономерно напрашивающийся вывод – у нас дома кто-то чужой и этому кому-то очень несладко. Яга остановила нас молчаливым спецназовским жестом, двумя пальцами указав Мите на оглоблю у забора, а мне велев держаться за спиной.

К дверям выходили по одному, россыпью, едва ли не кувырком с переворотом и выходом в положение «стрельба с колена»… У самого косяка эксперт-криминалистка тщательно принюхалась, присела, толкнула носком лаптя пару соломинок на пороге и презрительно фыркнула – отбой…

– Заходи первым, Митенька! Да древесину брось, сперва с маменькой собственной поздоровайся…

От удивления этот… с позволения сказать… нехороший человек… уронил оглоблю прямо мне на ногу! Пнуть его второй ногой у меня уже не получилось, а, соответственно, выражаться при пожилой женщине не позволяло воспитание. Хотя Яга бы поняла, она, как опытный опер, сама порой такое загнёт – отец Кондрат только успевает епитимьи класть! А бабуля наша столь же ровно кладёт на эти епитимьи, и в целом какая-то гармония взаимоотношений у них соблюдается.

– Участковый, а ты чего на одной ноге застыл? Давай тоже в избу прыгай…

Я, демонстративно прихрамывая, шагнул внутрь. Обрисованная в лицах сцена была достойна кадров Спилберга или кисти Босха. Посреди горницы стоит толстый кокон из паутины. На свет божий глядят только тоскливые русские глаза да не совсем умотанный кончик носа. Взад-вперёд по кокону бегают старательные паучки, а руководит ими носатый азербайджанский домовой. Хотя его-то как раз практически не видно, но такой носище ни за какой печкой не спрячешь…

– Маменька? – недоверчиво сощурился Митяй, осторожно ткнув кокон в предполагаемое пузо. Вразумительного ответа получено не было, но по энергонасыщенности сопения и родственным искоркам в глазах – маму он всё-таки идентифицировал. И поступил, как положено… по уставу.

– Дозвольте доложить, батюшка сыскной воевода, задержана гражданка Лобова Марфа Петровна, уроженка села Подберёзовки. Причины ареста – взлом, незаконное проникновение на чужую территорию, подозрение в воровстве, краже и готовящемся теракте. А что, от маменьки всякого ожидать можно! Вот ещё в детстве, помнится, как возьмёт хворостину да как…